Научный полк. 22 июня – День памяти и скорби. Живая история в воспоминаниях детей войны – ветеранов КГАСУ

22 июня в нашей стране отмечается День памяти и скорби. В этот день мы вспоминаем погибших в боях, замученных в фашистских застенках, умерших от голода и болезней в годы Великой Отечественной войны советских людей. Сколько бы времени ни прошло, никогда не сотрется из памяти наших ветеранов тот июньский день. Рано утром 22 июня 1941 года без объявления войны фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. В каждый дом пришла беда, уходили на фронт отцы, братья, сыновья, и многие из них не вернулись домой.

С каждым годом становится все меньше участников тех событий – ветеранов-фронтовиков, тружеников тыла... Но ещё живы дети войны, знающие о том, что происходило в те трагические годы, не понаслышке, не из книг и фильмов. О первых днях Великой Отечественной вспоминают живые свидетели той страшной войны – ветераны труда КГАСУ.

Бутенко Юрий Иванович – доктор физико-математических наук, профессор кафедры сопротивления материалов и основы теории упругости с 1965 по 2015 гг., почетный работник высшего профессионального образования РФ, заслуженный профессор КГАСУ, ветеран труда. Родился Бутенко Ю.И. 7 августа 1935 года в Харькове.

Юра Бутенко с родителями, 1940 год
Доценты кафедры сопромат Бутенко Ю.И. и Соловьев Е.Г., 1980-е годы

«… Мое безоблачное детство проходило в дружной советской семье. Уже в те времена проявились мои «недюжинные математические» способности: родители подарили мне двухколесный детский велосипед, а я почти сразу в нашем дворе поменял его на трехколесный, сообразив, что три колеса больше, чем два. После воспитательной работы, проведенной со мной дома, мне пришлось произвести обратный обмен.

… Наступил июнь 1941 года. Немецкие истребители появились над городом вечером в первые дни войны. Они летели на фоне вечернего неба и стреляли трассирующими пулями. Это воспринималось нами, мальчишками, как фейерверк. Для ребят это было завораживающее зрелище, и мы носились по улице, желая поймать это чудо, а за нами бежали наши родители с одной целью – схватить ребенка и укрыться в подъездах домов. Такой была лично моя первая встреча с войной. Затем началась обычная предфронтовая военная жизнь: бомбежки, бомбоубежища, в которых мы проводили довольно много времени. В первые же дни войны отец добровольцем ушел на фронт. Вместе с ним из его цеха ушло семь добровольцев, и все они попали в саперную роту. До середины 1942 года мы, находясь в эвакуации, получали от отца письма. За это время ему пришлось похоронить всех своих сослуживцев. Все свои письма с фронта отец почему-то писал на мое имя. Бои за Харьков были жестокими и кровопролитными, город несколько раз переходил из рук в руки, а в последний раз немцы взяли город в кольцо и перемололи в окружении несколько наших армий. В этих боях пропал без вести и мой отец – рядовой Иван Иванович Бутенко, 1905 года рождения.

Мы были эвакуированы всей семьей, включая обеих бабушек, с маминым заводом в теплушках вместе с оборудованием. В вагонах, забитых станками, на свободных местах располагались семьи рабочих, в основном старики, женщины и дети. Завод был эвакуирован семью составами в различные города Поволжья, Урала и Сибири, тем самым сохранив технический потенциал Родины. Наш эшелон по дороге несколько раз бомбили, но самая сильная бомбежка была ночью под Москвой, где детям пришлось лежать несколько часов накрытыми телами взрослых в каких-то ямах. На станции горело несколько составов, но наш эшелон не пострадал. Морозной ночью декабря 1941 года мы прибыли в Уфу, столицу Башкирии, где и был разгружен наш эшелон. …Мы оказались в маленьком деревянном доме из двух отдельных квартир. В нашей двухкомнатной квартирке в 17 квадратных метров без удобств оказалось в начальный момент четыре эвакуированных семьи. На мне лежали большие заботы: снабжение семьи водой из колонки, находившейся в квартале от дома, заготовка дров на зиму, очистка домовой территории от снега. Для спасения от голода в пяти-шести километрах от Уфы каждой заводской семье выделили земельный надел для выращивания картофеля. И эта работа ложилась на мои и мамины плечи.

Если кратко охарактеризовать этот период времени, то в моем субъективном понимании это холод, голод, слезы и заводской гудок. Я наблюдал, как люди боялись почтальонов, и что с ними происходило, когда они видели в их руках похоронку. Особое место в моей жизни занимает заводской гудок. Напротив нашего маленького деревянного дома на одной из небольших улиц Уфы располагался огромный оборонный завод, на котором работало почти все местное население. И когда все рабочие под гудок направлялись к своим проходным Большим единым потоком, для меня это было символом надежды на будущую скорейшую Победу. Вскоре после окончания войны заводской гудок отменили, и что-то для меня было потеряно. Наверное, такое чувство было не только у меня. Поэтому не случайно в одной из послевоенных пьес прозвучала песня о заводском гудке в прекрасном исполнении актера Алексея Покровского: «И все же жаль, что так давно гудка не слышно заводского».

Матеюнас Анна Ивановна – доцент кафедры ТСМИК с 1960 по 2015 гг., заслуженный работник КГАСУ, ветеран труда. Родилась 31 августа 1937 года в г. Караганде. Окончила с отличием в 1959 году Казанский инженерно-строительный институт по специальности «Технология производства бетонных и железобетонных изделий и конструкций».

Дети войны. Первоклассница Аня (будущая Матеюнас А.И.) во втором ряду, третья справа. Омск, 1944 год
Семья Анны Ивановны в послевоенное мирное время. Барнаул, 1951 год

«… Войну я встретила 22 июня 1941 года во Львове, куда отец как военный железнодорожник накануне войны был переведен из Казахстана. Проснулась от грохота бомбежки. Бомбили окраины Львова, центр фашисты не трогали, видимо, надеялись жить в нем вечно. Мне еще не было и четырех лет, я лежала в кроватке, и надо мной склонилась мама. Лицо заплаканное, тревожное. В дверях квартиры уже стоял отец в военной форме, фуражке и с винтовкой в руках. Входная дверь была открыта настежь, в комнате были люди с верхних этажей дома. Видимо, пришли к отцу как к военному узнать, что происходит и что делать. Грудная сестренка была уже запелената, меня тоже быстро одели. Всех вывели на улицу и посадили в открытый грузовик вместе с другими жильцами нашего дома. Отец сел в кабину, и нас отвезли на вокзал.

Отец остался в городе, и с того времени мы долго ничего не знали о том, где он находится. На окраине города поезд был остановлен из-за разрушенных путей. Далее мы добирались чаще всего пешком, а иногда разным случайным попутным транспортом до Смоленска, к дедушке с бабушкой, надеясь, что война не дойдет до них. Много ли может пройти в день маленький ребенок? У мамы за плечами рюкзак, в одной руке – маленький чемоданчик, на груди, как в люльке, подвешена сестренка, другой рукой держала меня за ручонку. Мои самые первые воспоминания о войне – это страх, ужас, голод, холод, бесконечная усталость. Некоторые картины стоят перед глазами до сих пор. Помню, как подвозили меня, жалея, отступающие солдаты либо на телегах со снарядами, либо прямо на лошадях. Подвозили в основном по ночам.

Запомнился обстрел ночью обоза фашистскими парашютистами, а также расстрел немецкими самолетами целого эшелона беженцев, в том числе и детей, в открытом поле. В этом эшелоне были и мы с мамой. Мама помогала воспитателям детского дома выгружать детей из теплушки. Когда пришел наш черед выпрыгивать под откос из вагона, я вдруг кинулась в конец вагона за плюшевым мишкой, мама за мной! В это время пулеметной очередью были расстреляны все дети возле вагона, и мы выбирались уже по трупам. Укрыться негде, мама бросилась на землю, закрыла собой сестренку, меня рукой прижала к себе. Мое любопытство пересилило страх, и, посмотрев на небо, я увидела летящие на бреющем полете самолеты со свастикой и нити трассирующих пуль. Но мы остались живы... В Смоленске выяснилось, что дедушка с бабушкой погибли от попадания снаряда в дом. От бабушки осталась только кисть руки с зажатой в ней мочалкой, а от дедушки – кусок кителя с пуговицей…

В школу я пошла в 1944 году в Омске, куда был направлен отец строить железные дороги, промышленные предприятия и жилье. Из папиной гимнастерки мне сшили платьице, из противогазной сумки - портфель. Папа принес с работы несколько пожелтевших листов бумаги, разлиновал дома, а я сидела рядом и смотрела. Затем мама сшила эти листочки в тетрадь, а корочки к ней сделали из обложки журнала с изображением медсестры в белой шапочке. Вот с такой экипировкой я и отправилась первый раз в первый класс…».

Егоров Лев Яковлевич – кандидат химических наук, доцент, заведующий кафедрой автоматики и электротехники с 1974 по 1985 гг., с 1985-2014 гг. – доцент кафедры автоматики и электротехники, ветеран труда. Родился 24 ноября 1937 года в Калининской (ныне Тверской) области в семье военнослужащего.

Семья Егоровых, 1945 год
Студент Лев Егоров на хлебоуборке в Павлодарской области Казахстана, 1957 год

«… Когда началась война, мама вместе со мной переехала в деревню Десятина Калининской области. Семьи офицеров вместе с детьми ехали в открытом кузове грузовика, и неожиданно над нами дважды пролетел немецкий самолет. Мама рассказывала, что было видно лицо немецкого летчика в шлеме, и все женщины подняли своих детей, показывая летчику, что в машине только матери с детьми. Видимо, это как-то подействовало на немецкого летчика, и самолет улетел. Однако это оказалось сильным стрессом для моей мамы, Егоровой Татьяны Ивановны, и у нее начались схватки. Так она родила 13 августа 1941 года прямо в поле мою сестру Егорову Людмилу Яковлевну. И все трудности легли на мамины плечи.

Летом 1942 года мы с мамой были эвакуированы в Сибирь под Тобольск на станцию Ишим, где нас уже ждали две мамины сестры. Всего у мамы было шесть сестер, и все мы жили в одном деревянном доме. Сестры были эвакуированы из-под Ленинграда. Кто-то из них догадался привезти с собой очистки от картофеля, и можно сказать, что это спасло нас. Уже в первое лето с этих очистков, посаженных в грунт, собрали хороший урожай картошки. Картофель меняли на хлеб, молоко, крупу. Женам офицеров помогал военкомат, выделяя небольшой паек. Особенно ценился сахар, который давали только детям. Взрослые люди умудрялись пить чай «вприглядку», то есть кусочки сахара висели в блюдце над столом. Кроме того, некоторые умельцы добывали сахар из тростника местных озер, высушивая и промалывая сердцевину. На озеро ходили и мы всей семьей. Детям особенно нравилось жевать сердцевину. Также не хватало соли, поэтому жители деревни и мы вместе с ними ходили на соляные озера и приносили в мешках сырую соль, которую выпаривали, а затем сушили остатки на солнце. Конечно, всем было очень тяжело и голодно.

В 1944 году наша семья переехала в город Медвежьегорск Мурманской области. Там мы жили в товарном вагоне, отапливаемом печкой-буржуйкой, и там я пошел в первый класс. Помню, что чернильницу и хлеб зимой держали под одеялом, чтобы не замерзли, а уроки делали одетые, при свечке и в перчатках. Особенным событием было то, что к нам на три дня прямо с фронта приезжал отец с оружием в кобуре. Один раз в лесу отец разрешил мне нажать на курок, и произошел выстрел, что произвело на меня оглушительный эффект».

… Сколько лет прошло, но до сих пор Великая Отечественная война волнует людей, заставляет вспомнить ужасные моменты войны, разбудить в сердцах боль о потере своих близких и друзей, отдавших свои жизни на благо Родины. Вечная им память!

Информацию предоставила
Э.З. Гильмутдинова, директор музея